Неточные совпадения
Хожалый был отомщен. Барсук был облит кровью, а сам Арапов заставлял жалеть, что в течение этих трех или четырех часов его жизни не мог наблюдать хоть Розанов для своей психиатрической диссертации или великий драматический талант для типического создания
героя современной
комедии.
И какую неутомимость, какой железный организм нужно иметь, чтоб выдержать труд выслеживания, необходимый для создания подобной экскрементально-человеческой
комедии! 62 Подумайте! сегодня — Нана, завтра — представительница лесбийских преданий, а послезавтра, пожалуй, и впрямь в
герои романа придется выбирать производительниц и производителей экскрементов!
Александр взбесился и отослал в журнал, но ему возвратили и то и другое. В двух местах на полях
комедии отмечено было карандашом: «Недурно» — и только. В повести часто встречались следующие отметки: «Слабо, неверно, незрело, вяло, неразвито» и проч., а в конце сказано было: «Вообще заметно незнание сердца, излишняя пылкость, неестественность, все на ходулях, нигде не видно человека…
герой уродлив… таких людей не бывает… к напечатанию неудобно! Впрочем, автор, кажется, не без дарования, надо трудиться!..»
«Таких людей не бывает! — подумал огорченный и изумленный Александр, — как не бывает? да ведь герой-то я сам. Неужели мне изображать этих пошлых
героев, которые встречаются на каждом шагу, мыслят и чувствуют, как толпа, делают, что все делают, — эти жалкие лица вседневных мелких трагедий и
комедий, не отмеченные особой печатью… унизится ли искусство до того?..»
— О женщина, ты видишь перед собой
героя, — заявлял немного сконфуженный этой маленькой
комедией Пепко. — Жалею, что не могу тебе представить в виде доказательства свои раны… Да, настоящий
герой, хотя и синий.
А западники разве не кричали: следует научать в
комедии, что суеверие вредно, а Островский колокольным звоном спасает от погибели одного из своих
героев; следует вразумлять всех, что истинное благо состоит в образованности, а Островский в своей
комедии позорит образованного Вихорева перед неучем Бородкиным; ясно, что «Не в свои сани не садись» и «Не так живи, как хочется» — плохие пьесы.
Тогда в свете жили не по-нынешнему: появившиеся впоследствии времени козёры тогда или вовсе не были известны, или их попросту называли «болтунами» и держали в презрении вроде известного
героя грибоедовской
комедии Загорецкого. Тогда, собравшись в дом, или танцевали до упаду, или занимались так называемыми «играми», из которых многие требовали от участников и ума и некоторой образованности.
Говоря о московском театре того времени, не могу не упомянуть о Щепкине, как великом толкователе Фамусова и
героев гоголевских
комедий, о начинающем в то время Садовском и о любимце русской
комедии — Живокини, которого публика каждый раз, еще до появления из-за кулис, приветствовала громом рукоплесканий.
Не помню, в какой именно из шекспировских
комедий герой пьесы задает себе вопрос: что такое невинность? — и весьма резонно отвечает: невинность есть пустая бутылка, которую можно наполнить каким угодно содержанием.
Это — тонкая, умная, изящная и страстная
комедия, в тесном, техническом смысле, — верная в мелких психологических деталях, — но для зрителя почти неуловимая, потому что она замаскирована типичными лицами
героев, гениальной рисовкой, колоритом места, эпохи, прелестью языка, всеми поэтическими силами, так обильно разлитыми в пьесе. Действие, то есть собственно интрига в ней, перед этими капитальными сторонами кажется бледным, лишним, почти ненужным.
В это время приходит барышня ихняя. Тоже разохалась. Старушка ей всю эту
комедию рассказала. Черт знает что за идиотская история! Называют меня и
героем и спасителем, жмут руки, и всякая такая вещь… Слушаю их: и смешно мне и стыдно, право… Ну, думаю, попал в историю, нечего сказать… Насилу-то, насилу от них отделался. Этакая ведь глупая штука вышла! Глупее, кажется, и нарочно не выдумаешь…
Кроме того, что у нас было бы художественное целое, — нам разъяснился бы целый разряд характеров, целый ряд нравственных явлений, мы знали бы, как нам судить об этих кроткосердных
героях и какую цену приписывать их гуманному обезличению себя, так как мы знаем теперь, например после
комедий Островского, как нам смотреть на патриархальную размашистость русской натуры.